Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

 

БЕСЕДЫ ОБ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ

(страница 5)

 

Использование во время рассказа о картине суждений ее автора, а также высказываний выдающихся современников придает словам учителя особую убедительность.

 

Так, беседу в VI классе о картине Е. Чепцова «Заседание сельской комячейки» можно построить следующим образом: 

 

«В 1925 году вызвала большой интерес зрителей и восторженные отзывы в газетах и журналах картина художника Чепцова "Заседание сельской комячейки". В основу этого произведения легли события, пережитые художником в его родном селе. Чепцов вспоминал: "В один из приездов в Медведку я был на собрании, где слушал доклад о международном положении. На эстраде выступает невзрачный гражданин и говорит о международном положении. Я был удивлен: он так талантливо говорил, так содержательно, с большим знанием вопроса! Я тихо спросил соседа: "Кто этот оратор?"— "Да это с соседней деревни крестьянин". Выступает новый оратор: еще лучше прежнего говорит.  "А этот кто?" — "А этот — столяр, из экономии". 

 

Увиденное и услышанное художник счел настолько значительным, что решил изобразить заседание ячейки с максимальной документальной точностью. Чепцов стремился запечатлеть образы новых людей как можно ярче, правдивее. Этому служит удачно найденная композиция картины. Он изобразил сцену сельского клуба; на фоне декораций для какого-то спектакля — оратор и члены ячейки. Аудитория не показана, слушателями являются как бы сами зрители. Каждого крестьянина Чепцов изобразил с натуры, что придает картине особую убедительность. 

А. В. Луначарский писал:  

"Превосходна небольшая картина Чепцова. Это коллективный жанровый портрет. Чепцов снял трибуну, на которой выступает молодой секретарь ячейки и где, слушая его со взорами, устремленными в публику, сидят несколько его ближайших товарищей. Вот тут достигается одно из условий большой значительности непосредственного реализма. В самом деле, эту сцену можно было бы заснять фотографически, скажем, увеличить и раскрасить.

 

Технически разница с картиной Чепцова была бы невелика, но внутренне она была бы неизмерима, ибо Чепцов продумал, прочувствовал, любовью прощупал своих действующих лиц и дал необычайно привлекательный, в конце концов, обобщающий, типичный образ еще несколько наивного политического оратора, восхищенного своей темой, восхищенного своей речью и ролью, почти самозабвенного, почти целиком отдающегося своей аудитории, немножко косолапого, вероятно, и мысли выражающего шершаво, но крепкого, уверенного, говорящего самым высоким социальным чувством. Более или менее под стать ему и его товарищи. И, стоя перед этой картиной, невольно говоришь себе: вот те, которые более всего способствовали победе революции, и невольно проникаешься любовью к этим лю­дям, как после прочтения книги Фурманова". 

 

Почти всю беседу можно построить на рассказе художника, как бы комментирующего собственные произведения. Например, познакомить учеников IV класса с рисунками Л. В. Сойфертиса во время урока, посвященного теме «Великая Отечественная война в произведениях советских художников». 

Рассказ может быть таким: 

«Как и весь советский народ, наши художники не пали духом перед лицом войны, не отказались от творчества. Бомбы, пули, страдания не убили искусство. Оно воспринималось людьми как никогда, потому что их чувства и мысли были обострены до предела. В те годы все личное отошло на второй план, каждый думал об Отчизне, о Родине. Все формы изобразительного искусства — плакат и карикатура, станковая графика и книжная иллюстрация, живопись и скульптура — служили одной цели — борьбе с врагом.  Служил этой цели и советский художник-график Сойфертис, чье творчество военных лет представлено огромным количеством набросков и станковых рисунков. 

 

Сойфертис работал всю войну на фронтах. Рисовал во время десантных боев под Новороссийском, в Феодосии, провел много месяцев в осажденных Одессе и Севастополе, был на Кавказском фронте, на кораблях Северного флота, в днепропетровской флотилии, а закончил войну зарисовками в Берлине. 

Он сам интересно рассказывает о своей работе: 

«В Одессе я пробыл до конца осады. Делал зарисовки для газеты на передовой, но в основном работал в городе. Осажденный город помогал фронту. Несмотря на страшные бомбежки, горожане работали весь день, а к вечеру уходили за город. После окончания дня начиналось шествие в катакомбы, служившие бомбоубежищем. Первые недели я делал просто документальные зарисовки, но быть только пассивным наблюдателем — с этим я не мог примириться и стал искать близкое, волнующее меня как художника... На аэродроме увидел летчика, бреющегося перед вылетом, с хладнокровием человека, уверенного в
возвращении.

 

 В катакомбах помню такую сцену: лежат раненые горожане, взрослые и дети, и в этой обстановке люди заботились об уюте, на стене — китайский веер. Или такая деталь: в окне рядом с минометом стоит балалайка. Помню поч­тальоншу, которая разносила письма, пробиваясь через только что разрушенное здание: она знала, в каком бомбоубежище находится ее адресат. В Одессе впервые понял свое место в искусстве, "нащупал" свой военный жанр. Мне передалась общая уверенность в победе, и захотелось рассказать о том, что я вижу, оптимистически весело. 

 

Из Одессы вернулся в Севастополь, где началась осада. В Севастополе я жил в центре города, и достаточно было выйти из дома, чтобы видеть массу людей. Близость к фронту была самая непосредственная».

 

Одно из лучших и самое крупное произведение Сойфертиса — серия рисунков «Севастопольский альбом». В ней он передал моральную стойкость, человечность и силу защитников города-героя.  В рисунке «Некогда» (1941) два малыша начищают сапог бравому молодцеватому матросу в полной боевой амуниции. 

 

В другом рисунке — «Котенка нашли» (1942) — здоровенный матрос нежно гладит котенка, а его боевой товарищ в каске и с винтовкой с любопытством и симпатией рассматривает маленького пушистого зверька, найденного в развалинах или в траншее. 

 

А вот матрос с автоматом в руках сидит в свежей воронке от снаряда. Ему срочно нужна фотография для партийного билета, и фронтовой фотограф использовал для снимка столь необычное «ателье» («Фотография для партдокумента», 1943). 

 

Юмор изображенных Сойфертисом сцен не затмевает, а, наоборот, подчеркивает доблесть, мужество севастопольцев, единство армии и народа. Сюжеты почти всех рисунков им не выдуманы: "...К домыслу прибегал редко, — вспоминал художник, — я видел, как двое мальчишек начищали башмаки матросу, как фотографировали для партбилета бойца после атаки в воронке, — ведь на открытом месте делать это было невозможно, — и здесь можно увидеть матросскую находчивость. "Котенка нашли", "Мы с бабушкой работаем для фронта" и многое другое тоже увидено в натуре". 

 

Беседу по теме «Великая Отечественная война в произведениях советских художников» можно построить на чисто «литературной» связи двух картин, где содержание одной как бы продолжает содержание другой. Это, например, «Фашист пролетел» А. А. Пластова и «Сбитый ас» А.А. Дейнеки. Приведем вариант рассказа об этих произведениях.  

«...Этот мальчишка еще недавно бегал со своими сверстниками. Смеялся, ссорился, помогал пасти колхозное стадо и мечтал о подвигах. Теперь мальчишка лежит, уткнувшись лицом в землю. Он мертв. Его убил пулеметной очередью фашистский летчик. Упали на землю шапка и кнут, сбились в кучку уцелевшие испуганные животные, горестно скулит собачонка. Затихает рокот самолета.  

Страшно среди мирной природы с ее пашнями, лугами и широким небом быть свидетелем неслыханного по жестокости и бессмысленности преступления. И пасмурное небо, и поредевшие березки, и зеленеющие в блеклой траве юные сосенки — все словно скорбит о пастушонке.  

Этот типичный среднерусский пейзаж — первое, что бросается в глаза при взгляде на картину художника Пластова, написанную в 1942 году. Но вдруг замечаешь неподвижную фигурку — и осознаешь случившееся. Становится понятным, почему померкли яркие краски природы, почему она словно протестует против совершившегося злодеяния.  

Все в картине помогает выражению главного, каждая мелочь — необходимое звено композиции. Так, поворот головы собачки словно указывает нам на самолет у горизонта — на фашистского стервятника.  

«Фашист пролетел» — одно из самых волнующих произведений советской живописи. Картина призывает к защите Родины, к возмездию.  

И фашисты его не избежали. Уже не тот ли самый «герой», что убил мальчишку, летит вниз головой прямо на стальные рельсы противотанковых заграждений? Черный дым его самолета перечеркнул небо над разрушенными домами, исковерканными машинами, изрытой окопами землей. Бесславный конец ждет любого врага нашего народа, нашей Отчизны.  

Картина художника А. Дейнеки «Сбитый ас» написана в 1943 году. По своим художественным особенностям она не похожа на работу Пластова, но оба произведения служат общей цели — воспитанию патриотических чувств советских людей.  

«Сбитый ас» — картина лаконичная по композиции, выразительная, броская, как плакат. Ее динамичность усиливается диагональным направлением полосы дыма, щетины противотанковых заграждений, траектории падения фашиста. Изображение построено на четких контрастах, контуры предметов резки и обобщенны. 

Эти две картины вошли в число выдающихся произведений советской живописи периода Великой Отечественной войны».  

Таким образом, методы раскрытия тех или иных понятий, форма рассказов об изобразительном искусстве, о художниках могут быть самыми различными. И если их самым активным образом сочетать с использованием всевозможных технических средств, уроки могут стать яркими, запоминающимися, совершенствующими и эстетиче­ские чувства, и ум школьников.

 

 

1    2    3    4    5

 

к содержанию