ВУНДЕРКИНДЫ И ПРОСТО ОДАРЕННЫЕ
(окончание главы)
В изобразительном же искусстве кажущаяся легкость достижения успеха часто губит даже очень одаренных. Они привыкают к похвалам, даже славе, а когда начинают «топтаться на месте», то не могут подняться на следующую ступень — овладеть необходимой грамотой рисунка и живописи.
Можно смело сказать, что это никак не относилось к Коле Дмитриеву, жизнь которого оборвалась в 15 лет. Он был незауряден: обладал прекрасным музыкальным слухом, вел дневниковые записи хорошим литературным языком, но ярче всего талант Коли проявился в изобразительном творчестве.
В 13 лет он выдержал экзамены в Московскую среднюю художественную школу при институте имени В. И. Сурикова и проучился в ней два года... Рисовал самозабвенно, целиком уходил в работу — так, что при всей скромности и застенчивости мог делать наброски и писать этюды на многолюдной улице, в суматохе школьных переменок.
Мальчик не расставался с альбомом, много читал. Иллюстрировал произведения классиков, верно угадывал внешность и характеры героев, окружающую среду. Часто ходил на выставки, особенно в Третьяковскую галерею. «Утром побежал в Третьяковку. Еще раз посмотреть Врубеля, Серова и Сурикова... Серовский портрет куда сильнее репинского. Конечно, я не говорю об исключениях». «На этот раз задался целью хорошенько посмотреть старых наших мастеров. Больше всего рвался к Кипренскому и Боровиковскому. Но, как ни странно, Кипренский произвел на меня отнюдь не то впечатление, что я от него ожидал. Зато Левицкий и Боровиковский превзошли все мои ожидания...»
Коля обладал еще одним важным качеством, без которого любая узкопрофессиональная одаренность отнюдь не гарантирует, что хорошо рисующий станет художником. Он умел думать, делать выводы, находить правильные решения. Крепко помнил слова П.П. Чистякова: «Рисовать — значит соображать».
Писал из деревни Репинки, где провел последнее лето: «...Придаю особое значение небу. Мне кажется, что основное в пейзаже — правильно решить, угадать небо. Внимательно прописать, добиться чистоты, прозрачности. И только в этом случае пейзаж заиграет... В живописи я почти совсем перешел с полуватманской бумаги на тонкую, шершавую.Она дает возможность лить акварель. Делает ее прозрачной и чистой. Заметил на практике, что большое значение в технике имеет бумага».
Коля был самокритичным, требовательным к себе. Без устали рисуя, считал, что работает «с прохладцей». Его талант был разносторонним. Он владел и линией, и пятном. Чувствовал красоту лаконичного штриха и тончайших цветовых и тональных отношений. Делал быстрые, изящные зарисовки и законченные станковые графические и живописные листы. Обладал композиционным даром. Успешно решал задачи многих жанров — пейзажного, портретного, анималистического, бытового, исторического.
В его тетрадке — высказывания об искусстве Леонардо да Винчи, Ченнино Ченнини, Делакруа, Чистякова, Репина... Особенно о рисунке, например Микеланджело: «Рисунок — это источник и душа всех видов изображения и корень каждой науки. Кто достиг столь великого, что он овладел рисунком, тому говорю я, что он владеет драгоценнейшим сокровищем».
Мы оцениваем работы Коли Дмитриева с позиции не «детского искусства», а искусства профессионального. Не умиляемся наивной непосредственностью, а восхищаемся так рано приобретенным мастерством, которое дало возможность мальчику выразить свое отношение к людям, зверям, природе, к происходящим вокруг событиям, истории. Конечно, ему еще предстояло пройти большую школу изобразительного искусства, и можно лишь воображать, каких вершин он достиг бы.
Художник, искусствовед и ученый И.Э. Грабарь писал: «Не в первый раз я вижу рисунки и акварели Коли Дмитриева, но каждый раз нахожу в них новое очарование и мастерство взрослого художника, неразрывно связанное с непревзойденностью детского восприятия. Какой подлинный художник погиб в его лице!»
Лев Кассиль приводит слова Колиного учителя А. Н. Гайбурова:
«Когда в Москву были доставлены папки с его работами, все были потрясены прежде всего их количеством. Трудно было поверить, что мальчик сделал все это за два месяца. Почти полтораста работ. И каких работ! Ведь он рисовал совершенно самостоятельно. Никто не мог ему дать совет, сделать поправку. И вместе с тем в этих работах были уже зрелость и редкое мастерство. Даже те, кто и раньше был знаком с творчеством Коли Дмитриева, были теперь просто поражены. Такой гигантский прыжок к совершенству сделал Коля за этот короткий срок.
...Недавно я перечитывал воспоминания Репина о Серове в юности, и мне все казалось, что я читаю не о Серове, а о нашем Коле. Так приложимы к Коле Дмитриеву слова великого Репина, посвященные молодому Серову. Вы только послушайте!
Гайбуров вынул из папки листочек с записью:
— Он с таким самозабвением впивался в свою работу, что я заставлял его иногда оставить ее и освежиться на балконе перед моим большим окном.
Были две совершенно разные фигуры того же мальчика.
Когда он выскакивал на воздух и начинал прыгать на ветерке — там был ребенок; в мастерской он казался старше лет на десять, глядел серьезно и взмахивал карандашом решительно и смело. Особенно не по-детски он взялся за схватывание характера энергическими чертами... Его беспощадность в ломке не совсем верных, законченных уже им деталей приводила меня в восхищение: я любовался зарождающимся Геркулесом в искусстве. Да, это была натура!..» Репин пишет о Серове, что еще мальчиком он «не пропускал ни одного мотива живой действительности, чтобы не схватиться за него оружием художника»... Как все это похоже на Колю...»
Горько и больно, когда из жизни уходят едва начавшие жить. Да еще столь талантливые, как Рушева, Дмитриев, Дубинин. Последний был по призванию скульптором. Его творчество, к сожалению, осталось малоизвестным.
Костя Дубинин родился в 1961 году в городе Ельне Смоленской области в семье музыкантов. Когда мальчику исполнилось три года, семья переехала в Брянск. Летние месяцы он проводил в Горьковской области, в живописной деревушке Дивеево. Красота природы побудила Костю к творчеству — он рано начал рисовать, делать пейзажные этюды, наброски.
Проучившись два года в детской художественной школе, по рекомендации преподавателей поехал в Ленинград и поступил в среднюю художественную школу при институте имени И. Е. Репина на скульптурное отделение.
О том, как серьезно он учился, как много рисовал, свидетельствуют многочисленные работы. Здесь и портреты, и анатомические зарисовки, и многосеансные штудии. Карандашом, сангиной, углем, тушью и пером изображает Костя людей, их движения, мимику, набрасывает в различных ракурсах лошадей. Его вдохновляют великие мастера эпохи Возрождения, выдающиеся отечественные рисовальщики.
Но больше всего юноша лепил — без устали, одержимо. Его учитель, скульптор В. И. Бажинов, вспоминает:
— Для меня Костя был всегда одним из лучших, и не только в скульптуре, а просто как человек, который всегда шел с радостью к другому человеку, с желанием помочь делом. В школе у нас его выставка прошла с большим успехом. В течение двух месяцев наши ученики смотрели его рисунки и скульптуры, и для многих они были примером.
Окончив художественную школу и получив крепкую профессиональную подготовку, Костя летом 1980 года успешно сдал экзамены в Ленинградский институт имени И. Е. Репина. Но проучиться ему суждено было лишь один год, во время летней практики Костя трагически погиб.
«Чистый и талантливый юноша Костя Дубинин был одним из самых лучших студентов своего курса,— писал скульптор Б. Б. Пинчук.— Мы с полным основанием возлагали на него большие надежды».
Костя стремился вдохнуть в скульптуру жизнь, передать движение, характерный жест, типичную позу. И это ему удавалось, потому что от природы юноша был наделен тонкой наблюдательностью, острым восприятием, умением схватывать в натуре главное. Его не привлекали внешне выигрышные сюжеты, эффектные композиции — в будничном течении жизни, в обычных сценках, которые мы встречаем на каждом шагу и не обращаем на них внимания, юноша находил волнующие образы.
Костя не отделял скульптуру от рисунка. Он знал — известные ваятели были хорошими рисовальщиками. И сам думал с карандашом в руке.
Интересны его письма. Вот некоторые строки из них:
«В академии очень сложно учиться. Это не средняя школа. Уже чувствую по себе. Но, как говорил Маяковский, «наш день тем и хорош, что труден».
Моя задача все здесь пройти и выйти хорошим человеком и мастером.
Теперь я понял, что прекрасней человеческого образа и тела быть ничего не может, и лепить его буду по мере своих возможностей.
Надеюсь, что с этого пути меня в будущем ничто и никто не собьет.
Мне кажется, наступил период полного переосмысления всего. Пора становиться художником, а не школяром. Строить на чувстве, на внутреннем отношении свое искусство. Только тогда оно будет ценным.
Каждый день у нас наброски по два-три часа. Это обязательно. В быстром рисунке немного свободней себя чувствую, хотя тоже бездарь хороший. Мало думаю во время работы, или это мне так только кажется, не знаю. А надо бы головой работать каждую секунду и отвечать этой головой за каждую линию. Я уверен, что, когда окончательно смогу отойти, так сказать, от мира сего во время работы, только тогда будет что-то получаться...
Недавно начал голову в трех поворотах с плечевым поясом. Рисую пожилую женщину. Могучая голова, очень красивая гордая посадка. И формы ясные, крупные, четко читающиеся...
Великолепное задание сейчас по композиции. Мемориальная доска. Я выбрал Врубеля. От сложности задания просто дух захватывает. Необходимо найти образное решение, связать текст, скульптуру и архитектуру воедино. Не просто четырехугольная доска «Здесь жил такой-то», а настоящее творчество, художественное решение. Врубель по богатству содержания — грандиозная тема.
Планы на будущее большие! Теперь не будет никаких затруднений в выборе композиционных тем. Любое красивое движение человека — это уже композиция.
Время — самое дорогое, что у нас есть!..»
Времени у Кости оставалось очень мало.
Когда всматриваешься в произведения так рано ушедших, вчитываешься в строки, ими оставленные, невольно думаешь, что кому-то надо продолжить, развить начатое юными дарованиями. Осуществив лишь малую толику того, что могли бы, они все-таки сделали очень много: стали примером для тех, кто избрал профессию художника.
Даже очень опытные педагоги подчас ошибаются в прогнозах. Вундеркиндов со временем нередко обгоняют их сверстники. Бывает, на первый взгляд обладающий заурядными способностями ребенок или подросток в дальнейшем становится большим мастером. И помогает в этом неистребимая любовь к рисованию, постоянная целенаправленная работа. Справедлива поговорка: терпение и труд все перетрут.
Но когда трудолюбие, потребность самосовершенствования сочетаются с талантом, данным природой,— это уже залог немалых достижений. Однако подлинно большой художник может состояться еще при одном важном условии — развитом интеллекте. В самом деле, творческий процесс крепко связан с мыслительным.
Все выдающиеся художники,— мы убедились в этом, читая первую часть книги,— были интеллектуально развитыми людьми, умели думать напряженно, неординарно. И делали это тем лучше, чем больше накапливали знаний, опыта. Разве Суриков сумел бы написать «Утро стрелецкой казни» без глубокого изучения соответствующего материала, знания истории, долгих и напряженных размышлений над композицией?!
Что такое — точно положить мазок краски на нужное место? Механический процесс, чисто колористическая задача или вопрос, от решения которого зависит иногда весь смысловой строй произведения?
Художник Н. П. Ульянов в своей записной книжке зафиксировал слова живописца Ф. А. Малявина: «Всю ночь думаешь, какой положить мазок, которую взять краску». Ясно, что Филипп Андреевич размышлял вовсе не о том, чтобы придать работе чисто внешнюю красивость, а думал о мазке, о краске как средстве воплощения замысла картины.
Знакомясь с биографиями выдающихся мастеров, нетрудно сделать вывод, что залог их успеха
— счастливое сочетание таланта, ума и трудолюбия.