Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

 

 А.Д. АЛЕХИН
Н.К.РЕРИХ И ПЮВИ ДЕ ШАВАНН

(страница 2)

 

Пюви де Шаванн.
Св. Женевьева дает надежду
осажденному ПарижуПюви де Шаванн. Св. Женевьева дает надежду осажденному ПарижуЦвет у Пюви де Шаванна и Рериха — не только одно из главных средств композиции. Оба придавали огромное значение чистоте, насыщенности красок, что помогало как можно сильнее, глубже воздействовать на зрителя, звучанием цвета передать благородство, чистоту помыслов. Пюви де Шаванн говорил ученикам: «Когда пишешь, полезно думать о гармонии золота, серебра и драгоценных камней; когда ищешь белых тонов — хорошо думать о жемчуге». Рерих утверждал: «Через цвет звучит приказ будущего. Все серое, черное и мрачное, туманное уже достаточно затемняло человеческое сознание. Каждый должен снова подумать о ярких блестящих оттенках, которые всегда знаменуют эпоху Возрождения».

Я.Тугендхольд писал о произведениях Пюви де Шаванна: «Его панно похожи не на пеструю географическую карту, а на сознательно расцве­ченный и смытый временем, изнеженный веками
благородный ковер. Здесь перед нами уже не отдельные куски живописи, а живописная симфония, построенная на развивающейся музыкальной теме».

Симфонии, сюиты, гимны. Эти музыкальные определения отвечают и характеру произведений Рериха, который говорил: «Я особенно чувствую контакт с музыкой, и точно так же, как композитор, пишущий увертюру, выбирает для нее известную тональность, точно так же я выбираю определенную гамму — гамму цветов или, вернее, лейтмотив цветов, на котором я базирую всю свою схему».

Поражает близость творческих методов художников. О своей метерлинковской серии эскизов Рерих писал: «Хотелось в них дать целую тональную симфонию. У Метерлинка много синих, фиолетовых, пурпурных аккордов, и все это мне особенно отвечает. Посещение Фландрии и несрав­ненного Брюгге дало мне глубокие настроения, подтвердившие образы, уже ранее возникшие во мне. Столько всегда грезилось». В той же дневниковой записи художника читаем: «Вот и серия «Пер Гюнта» давно уже выросла в мечтах. Когда Станиславский предлагал мне поехать в Норвегию перед постановкой «Пер Гюнта», я сказал: «Раньше сделаю все эскизы, а уже потом съезжу». Артисты Художественного театра поехали в Норвегию, а после подтвердили, что мои настроения были правильны. Мне хотелось уберечься от всякой этнографии и дать общечеловеческую трагедию».

Пюви де Шаванн.
Св. Женевьева снабжающая ПарижПюви де Шаванн. Св. Женевьева снабжающая Париж

В связи с работой над одной из своих картин Пюви де Шаванн рассказывал: «Этот пейзаж я действительно видел во время моей поездки в Амьен. По мере того как перед моими глазами дефилировали эти бассейны рек, обрамленные кустами, ивами и ольхами, эти низкие и живо­писные холмы, поля ржи и свекловицы, скудные луга и жидкие рощи — я отмечал в своей памяти эффекты красок и линий...

Это видение пейзажа было настолько интенсивно, что изучение его на месте могло бы только ослабить впечатление и оставило бы во мне лишь потухший и безжизненный образ». На природе Пюви де Шаванн обдумывал и вынашивал будущие произведения. «Там одна лишь головная и зрительная работа вызвала во мне призраки тех фигур, которые должны были дополнить композицию. Но как только этот мир, вызванный из небытия, занял свои места, я должен был вернуться в Париж». Это слова художника о своей работе над панно «Сорбонна».

Пюви де Шаванн.
Лето.Пюви де Шаванн. Лето.Такой творческий метод основан на безошибочной интуиции, умении синтезировать увиденное и изученное, безупречной зрительной памяти.

Типично для обоих живописцев стремление показать не частный, а общий характер того или иного события, запечатлеть не конкретного человека, а человека вообще и в единении с окружающей его природой — отсюда активная роль пейзажа, повышенный интерес к эмоциональной стороне произведения.

Роль пейзажа в произведениях обоих мастеров чрезвычайно велика. Они не мыслили человека вне природы, которая воспитывает, облагораживает, освящает. Всем своим творчеством призывали они беречь ее, опасаясь грядущего экологического кризиса. Современники воспринимали живопись Пюви де Шаванна, который очень боялся «вторжения инженеров и механиков», как мечту об утраченной гармонии, как кусочек чистого неба, прогля­нувшего из-за смрадных туч фабричного дыма — предвестников надвигаю­щейся грозы. А Рерих утверждал, что люди, вышедшие из природы, инстинктивно чище, здоровее духовно, лучше распределяют свои силы.

Пюви де Шаванн.
Медитация.Пюви де Шаванн. Медитация.Оба они тяготели к символизму. Пюви де Шаванн говорил: «Для каждой ясной мысли существует пластический эквивалент. Но идеи часто приходят к нам запутанными и туманными. Таким образом, необходимо прежде выяснить их, для того чтобы наш внутренний взор мог их отчетливо представить. Произведение искусства берет свое начало в некоей смутной эмоции... Я уясняю себе мысль, погребенную в этой эмоции, пока эта мысль ясно и как можно более отчетливо не предстанет перед моими глазами. Тогда я ищу образ, который точно передавал бы ее... Если хотите, это и есть символизм». Практически почти все произведения, включая цикл панно, посвященных жизни святой Женевьевы, глубоко символичны: «Надежда», «Осень», «Война», «Мир».

То же можно сказать о многих произведениях Рериха. В его «Листах дневника» читаем: «Спящим стражам приносится меч огненный». «Меч мужества» понадобился. Приходят сроки. Тогда же и в начале 1914 года спешно пишутся: «Зарево» — с бельгийским львом, «Крик змия», «Короны» — улетевшие, «Дела человеческие», «Город обреченный» и все те картины, смысл которых мы после поняли».

При всем том творчество Пюви де Шаванна и Рериха чуждо мистических загадок и потусторонних намеков. Последний отмечал: «В разных странах пишут о моем мистицизме. Толкуют вкривь и вкось, а я вообще толком не знаю, о чем эти люди стараются. Много раз мне приходилось говорить, что я вообще опасаюсь этого неопределенного слова «мистицизм». Уж очень оно мне напоминает английское «мист» — то есть туман. Все туманное и расплывчатое не отвечает моей природе. Хочется определенности и света. Если мистицизм в людском понимании означает искание истины и постоянное познавание, то я бы ничего не имел против такого определения»

 «У Пюви де Шаванна, — пишет Я.Тугендхольд, — целое общество, целое племя, целое человечество. Он никогда не выхватывает отдельных кусков жизни, а всегда берет жизнь в ее синтетической связи: «Отдых», «Труд», «Война», «Мир», «Лето», «Зима». Мы видим всю жизнь этого пер­вобытного общества — жизнь трудовую и воинственную, созерцательную и молитвенную, кочевую и оседлую. Сам Пюви де Шаванн однажды назвал свои картины «отражением естественных законов», и, действительно, его творчество проникнуто мечтой о возврате к естественному состоянию, к святой простоте до-городской цивилизации, к буколическим пейзажам сельской природы».

Эти слова с полным правом могут быть отнесены и к творчеству Рериха, во всяком случае — к раннему его периоду.

Вспомним высказывания Рериха о первобытном обществе, о раннеславянском укладе жизни, об искусстве далеких наших предков. Вспомним такие его картины, как «Поморяне. Утро», «Поморяне. Вечер», «Поход», «Три радости», «Княжья охота. Утро», «Княжья охота. Вечер», «Славянская деревня», «Каменный век», «Собирают дань», «Город строят». Рерих призывал учиться у предков умению создавать и ценить красивое, замечая, что «в каменном веке лучше понимали значение украшений, их оригинальность, бесконечное разнообразие».

Огюст Роден.
Пюви де Шаванн.
Бронза.Огюст Роден. Пюви де Шаванн. Бронза.Пюви де Шаванн говорил: «Если мне приходится думать о том, что я сделал до сих пор, то я нахожу там не стремление к анализу, а искание синтеза, желание избежать эпизодичности». То же самое мог сказать и Рерих, который всегда стремился к максимальной простоте, определенности линий и форм, допуская минимальное, самое необходимое количество деталей, а то и вовсе их избегая, чтобы не нарушить значимости, монументальности образов.

В произведениях обоих мастеров велика роль не только цвета, но и линии. Чтобы убедиться, до какой степени картины и монументальные росписи графичны, достаточно посмотреть на их черно-белые воспроиз­ведения. При всей потере эмоционального воздействия, они в значительной степени сохраняют выразительность благодаря таким достоинствам, как точный, чеканный рисунок, тоновые контрасты, ясное деление пространства на планы, при котором ближние предметы часто смотрятся силуэтами на фоне дальних.

Люди разных национальностей, разных эпох, разных стран, Рерих и Пюви де Шаванн — замечательный пример служения красоте, добру, справедливости. Многое в характере, натуре художников, их творчестве, как мы убедились, совпадало. Рерих не зря называл Пюви де Шаванна своим вторым, после Куинджи, учителем. Хотя Николай Константинович, приехав в 1900 году в Париж, уже не застал в живых этого выдающегося художника, он многому у него учился, а главное — творчество Пюви де Шаванна укрепило Рериха в правильности собственного пути.

 

Статья была опубликована после смерти автора. 

 

 

1    2

 

на главную