А.Д. АЛЕХИН
ПЕРВЫЙ УЧИТЕЛЬ
(газета «Московский художник» от 03 апреля 1981 г.)
А.М. Михайлов, Л. Кассиль, юные воспитанники Михайлова в Доме дружбы.Как он учил? На этот вопрос и ответить сразу трудно. Ведь не было назидательных речей, строго регламентированных заданий, разложенных по полочкам программных требований.
Так почему же спустя десятилетия помнят и любят Александра Михайловича Михайлова? Верно, потому, что прошли школу, главные черты которой – сочетание педагогического таланта, мастерства художника, пытливости ученого, такта, доброты и сердечности наставника. Но прежде всего – школу творчества.
Сотни его воспитанников теперь члены Союза художников СССР, известные живописцы, монументалисты, архитекторы, прикладники. Среди них – В. Васильцев, А. Васнецов, А.Дешалыт, А. Дубинчик, В. Замков, В. Иванов, М. Митурич, Б. Неменский, А. Остроумов, А. Семенцов, Е. Сапиро, В. Сидоров, Б. Тальберг, Е.Ханакв, Г. Храпак, И. Шевандрова.
Где только не встретишь воспитанников Михайлова, ставших врачами, журналистами, инженерами, научными работниками, педагогами, географами, дипломатами…
Сегодня Александру Михайловичу семьдесят. Но ему и на вид столько не дашь, а по своей натуре он совершенно не изменился: иные его ученики кажутся старше учителя. Для многих из нас он – классик, но классик живой, действующий, работающий. Ведь он был «своим» в кругу таких мастеров, как И. Грабарь, К. Юон, А. Герасимов, С. Рянгина, Б. Яковлев, В. Бялыницкий-Бируля.
Вспоминаю, как меня, школьника, в конце сороковых годов отец привел в изостудию. Высокий плотный мужчина приветливо поздоровался. Взял рисунки. Мы ждали.
— Надо учиться. Будешь заниматься у нас.
Мы проходили в студии школу рисунка и живописи – не сухо, методически размеренно, подчеркнуто последовательно. Мы шли на занятия, как на праздник, даже если предстояла продолжительная и самая что ни на есть «академическая» штудировка натуры.
Любое задание было творческим, крепко связанным с жизнью, развивало художественный вкус. Учитель постоянно приобщал к природе, всегда гармоничной, развивал умение наблюдать ее во всем бесконечном разнообразии.
Мы пристально изучали листья и цветы, бабочек и жучков, открывая для себя их естественную красоту. И совершенство этих маленьких предметов и существ помогало разглядеть лучше, явственней красоту большого мира.
Мы выезжали на этюды за город, писали с натуры московские проспекты, переулки, дворы. Ходили в живой уголок, зоопарк — делали быстрые зарисовки зверей, птиц рыб. Писали натюрморты, составленные из свежих фруктов и овощей, живых цветов и растений, но ни в коем случае не из муляжей.
Михайлов умел вселить в нас уверенность, но не беспочвенную, а основанную на желании трудиться, узнавать новое и создавать новое. Он старался вовремя дать нужные знания и навыки, снабдить необходимой грамотой рисунка и живописи, чтобы из-за неумения выразить задуманное мы не разочаровывались в своих возможностях. Но приобретали технические навыки мы не в виде каких-то отвлеченных упражнений: все было связано с самостоятельными творческими поисками.
Предметы мы никогда не рисовали изолированно, отдельно: они всегда являлись частью композиции. Натюрморт часто изображали в естественной для него среде, прямо на открытом воздухе. Работа над интерьером шла успешнее, если его оживляла фигура человека, домашние животные.
Легко и интересно было рисовать предметы, созданные руками человека, когда мы были знакомы с их производством и назначением. Поэтому для нас устраивались экскурсии на промышленные предприятия, в совхозы и колхозы, на строительные площадки. Этюды и наброски, сделанные там, служили основой для творческой композиции.
Михайлов придавал исключительно большое значение зрительной памяти, запоминанию быстро меняющихся явлений. Что бы мы ни рисовали, он терпеливо приучал нас видеть в изображаемом прежде всего самое существенное, чувствовать гармонию составных частей в единстве с окружающей средой.
К каждому из нас, независимо от возраста и степени одаренности, учитель относился с большим уважением, любовью; он всегда поддерживал в трудную минуту, жил с нами одними радостями и огорчениями, даже если они и не были связаны с работой в студии. Многие ученики стали теперь, спустя годы, его близкими друзьями.
Огромное внимание Михайлов уделял нашей творческой индивидуальности. Так, он никогда не поправлял своей рукой работы. Если ошибку трудно было объяснить словами, показывал, как можно ее исправить на отдельном листе бумаги, который потом уничтожал.
В начале обучения никто не видел творческих работ учителя, зато позднее, когда уменьшилась опасность подражательства он нередко писал этюды вместе с нами. Он всегда порицал стремление к бессмысленному копированию и увлечение схемами и канонами.
Мы не работали на «под Куинджи», ни «под Ван Гога», ни «под импрессионистов». Александр Михайлович с первого года обучения показывал нам огромное количество репродукций и подлинников произведений больших мастеров. Но, делая это, всегда подчеркивал, что свойственная им блистательная, неподражаемая манера отвечала их времени, их мыслям и чувствам.
Постоянной его заботой было – развить у каждого из нас художественный вкус, любовь к искусству, стремление к творчеств и при этом сохранить, умножить во что бы то ни стало зоркость, свежесть восприятия, способность видеть во всем интересное, значительное. Сильное и яркое воображение необходимо каждому – всегда утверждал он. – И работа с натуры требует воображения и фантазии.
Художник Александр Михайлович Михайлов.
Часто в студию приходил известные художники, рассказывали о себе, смотрели наши работы, помогали советами. Особенно было интересно, когда они сами принимали нас в мастерских, вспоминали первые шаги в изобразительном искусстве и при этом показывали свои ранние произведения.
Ходили в Третьяковскую галерею, на выставки, в музеи.
Постоянным нашим гостем был искусствовед А. Тихомиров. Затаив дыхание, слушали его лекции о детских и юношеских годах выдающихся художников.
Очень любили «беседы за круглым столом» - когда перед тем, как сесть за мольберт, слушали рассказы Александра Михайловича о языке искусства, о мастерах рисунка и живописи, смотрели книги, репродукции, обсуждали, спорили.
Мы сами готовили лекции, писали рефераты. Учитель тактично внушал, что без развитого творческого и логического мышления рассчитывать на успех трудно: ведь в искусстве, как и в науке, успехи — результат самостоятельной мыслительной деятельности.
Все было направлено, в числе и ежегодные отче выставки ученических работ, на то, чтобы нас вдохновить вселить уверенность в своих возможностях, особенно тогда, когда трудно.
Проработав четверть века в изостудии, Михайлов преподавал на художественно-графическом факультете МГПИ им В. И. Ленина и свыше десяти лет — в средней художественной школе при институте имени В. И. Сурикова. И там он оставил добрую память, вое немало хороших людей и художников.
Заслуженный деятель искусств РСФСР А.М. Михайлов по-прежнему полон энергии и творческих замыслов. В прошлом году с большим успехом прошла выставка его акварелей. Недавно награжден медалью «Вита эстетика» Ассоциацией учителей Венгрии за заслуги в области эстетического воспитания детей и развитие советско-венгерских культурных связей. На днях получен новая награда – медаль ССОД «За вклад в дело дружбы» создает картины, пишет книги и статьи для молодежи и педагогов, читает лекции, организует выставки и конкурсы изобразительного творчества детей, участвует в работе ученых советов, представляет Советский Союз на зарубежных конференциях и конгрессах. Как всегда — энтузиаст всех дел и начинаний, так или иначе касающихся его профессии. По-прежнему энергичен и молод.
А. Алехин,
редактор отдела журнала «Юный художник»,
кандидат искусствоведения