Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

 

А.Д. АЛЕХИН
Н. УЛЬЯНОВ. МОЙ ПУШКИН

(Журнал "Юный художник", № 1, 1989) 

 

Н. Ульянов.
А.С. Пушкин и Н.Н. Пушкина на придворном балу перед зеркалом.
Масло. 1937.
Всесоюзный музей А.С. Пушкина. Ленинград. 177*155Н. Ульянов. А.С. Пушкин и Н.Н. Пушкина на придворном балу перед зеркалом. Масло. 1937. Всесоюзный музей А.С. Пушкина. Ленинград. 177*155Энергичен поворот головы, смел и пронзителен взгляд в сторону «золотого зверинца». Разителен контраст: Пушкин, его жена и аморфная толпа придворных. На фоне роскошных нарядов, аксельбантов, орденов, эполетов — строгая фигура поэта в черном камер-юнкерском мундире, четкий профиль его резко повернутой головы с темными волнистыми волосами. Ему, естественно, отведена в композиции главная роль: он — в центре внимания.

Фигуры расположены справа налево по спирали, начало которой — Наталья Николаевна и ее отражение в зеркале. Эта упругая спираль, которая как бы раскручивается, рваный ритм линий и пятен, сочетание пурпурного, синего и почти черного, краска, нанесенная беспокойными мазками, сообщают полотну напряженность, рождают тревогу.

«Если в ранний период своей биографии Пушкин интересовал меня как свободолюбивая личность, поэт неукротимой жизненной силы, то в последнем периоде, связанном с высшим светом, он трогал уже как личность, трагически обреченная,— говорил Н. Ульянов.— Последние годы жизни Пушкина казались настолько богатыми драматическими сюжетами, что давали возможность создать бесчисленное множество рисунков и картин. Такие сюжеты могли вылиться в причудливые многофигурные композиции. Самая эта обстановка «золотого зверинца», дворцовых интерьеров, придворных и военных мундиров в контрасте с образом гениального человека создавала трагедию».

В картине «А. С. Пушкин и Н. Н. Пушкина на придворном балу перед зеркалом» литературный сюжет неотделим от ярких портретных характеристик. Прежде всего это облик поэта, выражающий крайнюю степень внутреннего напряжения.

Первый карандашный вариант Ульянов сделал летом 1916 года, то есть за двадцать лет до создания полотна. Он очень ясно помнил тот холодный дождливый день. Как бы согреваясь теплом пушкинской темы, Николай Павлович стал набрасывать композицию. Художник признавался, что первый сюжет его долго преследовал, заставляя искать вариации, дополнять и поправлять, обдумывать детали. Рисовал натурщиков для персонажей будущей картины, костюмы, интерьеры.

Его всегда тянуло к Пушкину, «как к источнику сложного и радостного волнения».

Биография поэта перекликалась с впечатлениями детства Ульянова. Он вспоминал снега, метель. У тусклой лампы бабку с куделью. И перед ним вставал воображаемый портрет Арины Родионовны. Художнику хотелось заглянуть в детство Пушкина; увидеть его в лицейском саду, в ссылке, представить, как Александр Сергеевич встретился с декабристами в Каменке, узнать о его жизни в Крыму, у моря, которое он так любил.

Остро волновала уединенная жизнь опального поэта в Михайловском и Тригорском, дружба с П.А. Осиповой и ее дочерьми, встреча Пущина, возвращение из ссылки, увлечение Гончаровой, женитьба. И, наконец, интереснейший период биографии Пушкина — жизнь в шумном свете, к которому влекло поэта и который он ненавидел, предчувствие гибели, нарастание трагедии, дуэль с Дантесом. «Мне казалось, что в разнообразии и сложности этих жизненных коллизий я вернее пойму Пушкина»,— говорил живописец.

Пользуясь историческими материалами, изучая многочисленные документы, перечитывая высказывания современников, советуясь с пушкинистами, художник пришел к выводу, что лишь очень немногие из близких и друзей поэта осознавали его трагедию.

Непредвиденные сложности возникли, когда мастер приступил к работе над образом жены Пушкина. Поначалу казалось, что особых трудностей здесь не возникнет. Но вскоре пришел к обратному выводу. Даже пушкинисты разделились — на «сторонников» и «порицателей» Натальи Николаевны. Последние, а их было подавляющее большинство, видели в ней почти сплошь одни недостатки.

Тем не менее образ жены Пушкина, неясный и таинственный, очень увлек Ульянова. Он долго над ним работал, надеясь, что «дальнейшие искания «человеческого» в этом образе помогут дать верный портрет».

И художник добился убедительности портретной характеристики Натальи Николаевны. В его лучшей картине грациозная женщина с умным, благородным лицом спокойно смотрит в зеркало на тех, кто являет собой сгусток лицемерия, чванства и подлости. Однако за сдержанностью угадывается тревога, предчувствие недоброго.

«Жена его была красавица, украшение всех собраний и, следовательно, предмет зависти всех ее сверстниц. Для того чтобы приглашать ее на балы, Пушкин пожалован был камер-юнкером. Певец свободы, наряженный в придворный мундир для сопутствования жене-красавице, играл роль жалкую, едва ли не смешную. Пушкин был не Пушкин, а царедворец и муж. Это он чувствовал глубоко». Так писал очевидец трагических событий В. А. Соллогуб.

Обреченность гения, беспредельно дорожившего своим именем, честью, его душевные терзания, смелый вызов сильным мира сего. Конфронтация двух начал дана в картине предельно остро. И исход уже определен.

Картина Н. Ульянова, написанная к столетию со дня гибели гения русской литературы,— одна из самых выдающихся среди Пушкинианы, которая продолжает создаваться отечественными и зарубежными мастерами искусства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

к содержанию