Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

 

А.Д. АЛЕХИН
НИКОЛAЙ КОНСТАНТИНОВИЧ РЕРИХ

Отзывы об этой книге

 

А.Д. Алехин.
НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ РЕРИХ. 
"Художник РСФСР". 
Ленинград. 1973 г.А.Д. Алехин. НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ РЕРИХ. "Художник РСФСР". Ленинград. 1973 г.Николай Константинович Рерих — художник, чье творчество национально в самых своих основах. Создателя «Сечи при Керженце», «Славян на Днепре», «Богатырского фриза», «Александра Невского» знают и любят в нашей стране и за рубежом. Знаменательны слова Джавахарлала Неру: «Картины его напоминают нам многое из нашей истории, нашего мышления, нашего культурного и духовного наследия, многое не только о прошлом Индии, но и о чем-то постоянном и вечном, и мы чувствуем, что мы в долгу у Николая Рериха, который выявил этот дух в своих великолепных полотнах».

Только оставаясь художником глубоко национальным, можно по-настоящему понять, оценить культуру и искусство других стран и создать произведения, любимые их народами и народами всей земли.

Одному из таких истинно национальных, истинно русских художников — Николаю Константиновичу Рериху — посвящена эта книга.

Русская природа. В детстве и юности она заменяла Рериху все, на склоне жизни, вдали от  Родины грезилась среди монгольских степей и гималайских вершин. Могучая и нежная любовь к ней определила направление и характер творчества художника.

Он родился в Петербурге 27 сентября (9 октября) 1874 года. Первые его воспоминания связаны с Васильевским островом, с набережной Невы и стоящим на ней памятником адмиралу И. Ф. Крузенштерну, открывателю новых земель. Путешествия. Открытие новых земель... Запало это в душу ребенка.

Рериху не было еще и двух лет, когда вошла в его жизнь Извара — заросшее жимолостью, древними елями и березовыми рощами поместье отца под Петербургом, в сорока верстах от Гатчины.

Отец, Константин Федорович, был далек от интересов сына. Будущее мальчика он связывал с юридической деятельностью, рассчитывая со временем передать ему свою нотариальную контору, и не проявил поэтому особой радости, когда в 1891 году друг его семьи скульптор и график М. О. Микешин обратил внимание на одаренность подростка.

Талант Рериха пестовала природа, совершенствовала любовь к литературе, музыке, театру, археологии, естественным наукам, питала безграничная фантазия, необычайная впечатлительность.

Рано завладела Рерихом романтика старины. Этому способствовали книги домашней библиотеки о Ледовом побоище, Куликовской битве, про изгоя Ростислава, Пересвета и Ослябю, Минина и Пожарского, Суворова, Кутузова... Мальчик читал их по складам, едва научившись грамоте, но они открыли ему глаза на одну удивительную вещь: оказывается, можно видеть не только мир теперешний, но и мир минувший, можно ясно представить в своем воображении витязей с копьями и щитами, седовласых боянов, поющих о ратных подвигах, древний город, окруженный бревенчатыми крепостными стенами и башнями, ладьи заморских гостей. А облака, а реки и леса? Они были такими же, как сейчас, только еще величественней и таинственней.

В 1893 году Рерих окончил гимназию К. И. Мая, талантливого педагога, опытного географа. Вспоминая через полвека школьные годы, художник отмечает как главное: программу торжественного спектакля с портретом Гоголя, эскизы, посвященные Хмельницкому, «Страшной мести», «Май­ской ночи», портрет директора гимназии Мая, первые прикосновения к седой древности — бронзовым позеленелым браслетам, фибулам, заржав­ленному оружию, совпавшие с любимыми уроками географии, истории, с чтением «гоголевской исторической фантастики».

В то время частыми гостями семьи Рерихов были Д. Менделеев, известный агроном А. Советов, монголоведы А. Позднеев и К. Голстунский, юрист и историк К. Кавелин. Общение с ними расширяло кругозор, рождало мечты о путешествиях, о неведомых далях и свершениях...

Рерих твердо наметил себе дальнейший путь — искусство. Однако его влекла к себе и история. После семейных разногласий решили: вместо исторического факультета он поступит в университет на юридический и одновременно будет держать экзамены в Академию художеств.

Подав прошение о зачислении в университет, Рерих много рисует под руководством мозаичиста И. Кудрина и осенью 1893 года становится студентом и университета и Академии.

Именно в этом году в Академии художеств был введен новый устав, по которому главную роль в старейшем учебном заведении России стали играть художники-передвижники: И. Репин возглавил мастерскую исторической живописи А.Куинджи — пейзажной, А. Кившенко — батальной, В.Маковский — жанровой. В состав членов Академии вошли также В. Суриков, В. Поленов А. Васнецов, М. Антокольский, В. Беклемишев.

Теперь студенты могли выбирать руководителя по своим вкусам и наклонностям.

Сначала Рерих учился у профессоров старого толка: в головном классе — у скульптора H.Лaверецкого и гравера И. Пожалостина, в фигурном— у скульптора Р. Залемана и П. Чистякова, в натурном — у баталиста Б. Виллевальде. Из них лишь Чистякову — «всеобщему педагогу русских художников», как назвал его В. Стасов, отдавал Рерих дань признательности. Но хотелось скорее перейти в мастерскую, где был простор для творчества, для работы над любимыми темами. И тут предстоял трудный выбор.

Репин или Куинджи? Первый знал работы Рериха и с похвалой о них отзывался. Однако в его мастерской не оказалось свободных мест. Пообещав записать Рериха в кандидаты, он добавил, что ему было бы лестно иметь такого ученика.

Однокурсник предложил пойти к Куинджи. С надеждой и робостью ждали студенты решения знаменитого пейзажиста, молча смотревшего их работы. «Это вот они в мастерскую ходить будут», — сказал он коротко служителю, указав на Рериха.

Так в судьбе художника произошло одно из важнейших событий. До самой смерти помнил и любил он дорогого «учителя не только живописи, но и всей жизни», часто рассказывал и писал о нем в далеких странствиях.

Все восхищало Рериха в учителе: и глубина души, и доброе сердце, и удивительная судьба, и талант.

Всего три года преподавал Куинджи в Академии. Однако этот краткий период его педагогической деятельности оказался достаточным для того, чтобы создать собственную школу — школу света, жизни, творческого горения, воспитавшую таких художников, как А. Рылов, К. Богаевский, А. Борисов, В. Пурвит, Ф. Рущиц, И. Химона, Я. Латри.

Что же было для нее характерным? Во-первых, и это самое главное, Куинджи учил творчеству. А подлинное творчество немыслимо без яркой индивидуальности. Поэтому развитие и оберегание творческой индивидуальности учеников было для Куинджи постоянной заботой.

Во-вторых, обучение творчеству основывалось на самом пристальном и кропотливом изучении природы, что связывалось, главным образом, с писанием этюдов с натуры. Правда, Куинджи протестовал против непосредственного использования этюдов во время работы над картиной. Для картины, по его мнению, годилось только то, что запечатлелось в памяти.

В-третьих, искусство и жизнь Куинджи рассматривал как одно целое. Он не мог себе представить, чтобы среди художников были люди непорядочные или пассивные и чтобы искусство не было народным и общедоступным.

Бодрость, силу духа, оптимизм прививал он своим ученикам, и эти качества их всех объединяют, несмотря на яркую творческую самобыт­ность каждого.

Ученики Куинджи стремятся выразить свое отношение к изображаемому широко, масштабно, энергично. Открытые, звучные топа, уверенное письмо отличают творческую манеру многих из них, так же как и склонность к эпическому показу природы. Все они разделяют отстаиваемые Куинджи понятия, что положенное на холст пятно должно быть одновременно и формой, и цветом, и светом и что нельзя отделять рисунок от живописи.

Занимаясь у Куинджи, Рерих много пишет с натуры, задумывает серию картин «Начало Руси. Славяне», в которой должна была найти образное выражение его горячая любовь к природе и русской истории.

Еще до начала работы над этой серией Рерих пишет в 1896 году «Вечер богатырства Киевского» и «Утро богатырства Киевского». Но первая, по-настоящему зрелая его вещь — «Гонец». «Восста род на род» (1897). Пейзаж играет в ней основную роль, перенося зрителя в тревожную тишину царства природы, таинственного и многоликого.

Достоверность изображения городища с постройками, крытыми тростником и скрепленными связями, тына со звериными черепами, лодки-однодеревки и одежды славян усиливает впечатление древности. Однако все эти предметы художник вводит в изображаемое пространство умело и ненавязчиво, окутывая их сине-зеленым сумраком, воздушной дымкой.

Создав «Гонца», Рерих стал родоначальником русского исторического пейзажа. И раньше живописцы вводили в свои композиции пейзаж с «историческим» настроением, с характерными постройками и предметами быта, но он был лишь подсобным средством, помогающим выражению главной идеи произведения.

Даже в работах А. Васнецова, воссоздающих архитектурный облик былой Москвы, нет той атмосферы древности, нет той глубокой образности и эмоциональности, которые характерны для исторических пейзажей Рериха, далекого от задач детальной реконструкции картин прошлого.

Итак, серия «Начало Руси. Славяне» была открыта картиной «Гонец», которая имела большой успех и стала последней, написанной в период ученичества: ее появление совпало с преждевременным выходом Рериха из Академии в знак солидарности с отстраненным от педагогической деятельности Куинджи.

Таким образом, Рерих не прошел полного академического курса, хотя и был удостоен за «Гонца» звания художника.

В сентябре 1895 года он познакомился с В. Стасовым. Знакомство переросло в большую творческую дружбу. Это Стасов, в то время возглавлявший художественный отдел Публичной библиотеки, ввел юношу в мир славянской литературы, фольклора, орнаментики, поддержал и укрепил его любовь к национальной культуре и искусству. Это Стасов повез Рериха в обществе Римского-Корсакова и скульптора Гинзбурга в Москву, к Льву Николаевичу Толстому: «сам великий писатель земли русской произведет вас в художники».

Одобрив «Гонца», Толстой сказал напутственно: «Случалось ли в лодке переезжать быстроходную реку? Надо всегда править выше того места, куда вам нужно, иначе снесет. Так и в области нравственных требований надо рулить всегда выше — жизнь все снесет. Пусть ваш гонец очень высоко руль держит, тогда доплывет».

В 1898 году Рерих оканчивает юридический факультет университета и получает диплом за сочинение «Правовое положение художников Древней Руси». Тогда же в качестве внештатного преподавателя он начинает читать в Археологическом институте лекции на тему «Художественная техника в применении к археологии».

Археология навсегда стала для Рериха источником творческого вдохновения, средством проникновения сквозь «вековой туман в тридесятое царство». Он участвовал в раскопках множества курганов и древних городищ в разных местах России, сопровождая исследования сотнями зарисовок, массовыми опросами крестьян, изучением местных обычаев, преданий, поверий. На склоне жизни художник писал: «Какая это живая, нужная для всех соображений наука — археология».

... Последнее мерцание сумерек. От неярко горящих сучьев вьется дымок. Тихо. Не шелестит трава, не рябит озерная гладь. Лесистые холмы, непроходимые рощи, кряжистые деревья таинственными силуэтами обступили капище — изваяния причудливых идолов, огражденных толстыми кольями с насаженными на них звериными чере­пами...

К священному огню сходятся старцы — решать дела племени. Движения их неторопливы, степенны, лица полны достоинства и серьезности.

Нет, не варваров, не примитивных и звероподобных людей видим мы в картине «Сходятся старцы» (1898), продолжившей серию, посвященную Рерихом предыстории славянства. В ней ясно и красноречиво выразил художник свою гордость далекими предками.

Работая над картиной, он жил образами былин, вновь и вновь вспоминая поэтические строки:

Старцы земель Новагорода
Сойдутся под дубом развесистым,
Ворон на дубе не каркает.
За лесами заря занимается.
Засияет, блеснет Красно Солнышко,
И проснется земля наша Русская.

Вслед за этим произведением, одобренным Суриковым, В. Васнецовым, Верещагиным и другими выдающимися мастерами, чьим мнением Рерих весьма дорожил, появился «Поход» (1899), по-новому трактующий тему войны как неизбежное и нерадостное занятие для славян.

Несмотря на успехи, Рерих понимал, что ему необходимо повысить техническое мастерство, особенно в области рисунка. И вот осенью 1900 года он едет в Париж, где поступает в мастерскую Фернана Кормона (1845—1924), известного своими монументальными картинами на исторические темы.

Выбор учителя, у которого в разное время занимались Ван-Гог, Тулуз-Лотрек, Бернар, Борисов-Мусатов, был удачным. «У вас, в России, так много прекрасного и характерного, и ваш долг, русских художников, почувствовать и сохранить это», — говорил Кормон Рериху. Французский художник, как и Куинджи, придавал огромное значение формированию творческой индивидуальности воспитанников, неотделимой от национальных особенностей их родного искусства.

Кормон, не раз отмечавший, что Рерих «чувствует характер страны своей» и имеет «особую точку зрения», проявил большую заботу о совершенствовании графического мастерства ученика, что не замедлило сказаться в таких его рисунках 1900—1901 годов, как «Человек с рогом», «Идолы» и в большом количестве листов с изображением натурщиков.

Париж... Музеи, салоны, вернисажи, встречи с выдающимися людьми, море новых впечатлений. Но мысленно художник среди русских пей­зажей, в кругу дорогих тем, на две из которых он пишет в 1901 году «Заморских гостей» и «Идолов». Они также вошли в серию «Начало Руси. Славяне».

«Заморские гости». Мы смотрим на эту картину, и старина оживает перед нами не как неуловимый, чуждый нам призрак: она вторгается в наши чувства в блеске ослепительных красок, жизнерадостная, деятельная.

Гости плывут по пути «из варяг в греки» мимо наших северных земель. На высоком берегу — город, обнесенный крепостной стеной. И этот го­род, и лазурная вода, и весеннее небо — все так убедительно, так знакомо, все «Русью пахнет».

Художественные особенности картины, выразительной по композиции, лаконичной по рисунку,
декоративной по цвету, крепко связаны с народ­ным искусством, с национальными традициями русской живописи. Она стала первым произведением, в котором столь ясно определились черты творческой манеры зрелого Рериха.

«Идолы». Затейливо изукрашенные божества окружены высоким частоколом, унизанным звериными черепами. Вокруг — холмистые просторы, синие дали, уходящая к горизонту полоса реки... «Эскиз к идолам меня радует — он сильный, яркий, в нем ни драмы, ни сантиментов, а есть здоровое языческое настроение», — писал Рерих. Ему настолько понравился этот сюжет, что он его, как и «Заморских гостей», неоднократно повторял в различных вариантах.

Оба произведения не только ознаменовали дальнейший этап в творчестве Рериха на пути формирования его художественного стиля, но и показали, что никакие новые впечатления не в силах поглотить его основных устремлений и симпатий.

Ну, а как сложилось отношение Рериха к искусству европейских художников?

Импрессионисты оставили его равнодушным. Могли ли они взволновать живописца, стремящегося к
цельной, законченной и ясной композиции, к увековечиванию образов непреходящей значимости, к эпичности и монументальности?

Зато огромное впечатление произвел на него Пюви де Шаванн. Настолько огромное, что в дальнейшем не Кормона, а этого выдающегося французского художника он считал своим вторым — после Куинджи — учителем.

Из Парижа Рерих пишет Е. И. Шапошниковой, которая в 1901 году станет его женой и на всю жизнь верным другом: «Не помню, писал ли тебе о Пюви де Шаванне. Чем более я всматриваюсь в его работы, чем больше слышу о его рабочих приемах, его жизни, привычках, тем больше я изумляюсь большому сходству многого, что есть у меня».

Пюви де Шаванн (1824—1899) противопоставил свое творчество трем основным направлениям в современном ему искусстве — академизму, импрессионизму и натурализму. Художник нашел свой собственный стиль, отличающийся тенденцией к обобщенности линий и красок, посредством которых стремился выразить эмоции и грезы, рожденные его восприятием окружающего мира. Лишенная дробности и обилия деталей, проникнутая широким и стройным ритмом композиция, мягкие, приглушенные, тонко согласованные краски, сдержанные и ясные линии отличают произведения этого художника.

Спокойствие и монументальность поэтических образов, благородство и особая гармоническая упорядоченность картин и фресок Пюви де Шаванна  восхищали Рериха. Кроме того, обоих художников сближало тяготение к символизму, а еще более — любовное, благоговейное отношение к искусству прошлого, стремление использовать его формы в своем творчестве.

Тоска по России брала свое. Не закончив несколько картин, летом 1901 года Рерих возвращается на родину. Здесь с новой энергией он углубляется в изучение старины.

 

 

1   2   3   4